Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?
Головой склоняясь до самого тына?
А через дорогу, за рекой широкой
Так же одиноко дуб стоит высокий
Кабы мне, рябине, к дубу перебраться?
Я б тогда не стала гнуться и качаться
Тонкими ветвями я б к нему прижалась
И его листвою день и ночь шепталась
Но нельзя рябине к дубу перебраться
Знать ей, сиротине, век одной качаться
Шо стоишь, качаясь, тонкая рябина
Головой склоняясь до самого тына?
Еее!
До самого тына, до самого тына
До самого тына, е, е, е!
Но нельзя рябине к дубу перебраться
Знать ей, сиротине, век одной качаться
Что стоишь, качаясь, тонкая рябина
Головой склоняясь до самого тына?
Головой склоняясь до самого тына?
А через дорогу, за рекой широкой
Так же одиноко дуб стоит высокий
Кабы мне, рябине, к дубу перебраться?
Я б тогда не стала гнуться и качаться
Тонкими ветвями я б к нему прижалась
И его листвою день и ночь шепталась
Но нельзя рябине к дубу перебраться
Знать ей, сиротине, век одной качаться
Шо стоишь, качаясь, тонкая рябина
Головой склоняясь до самого тына?
Еее!
До самого тына, до самого тына
До самого тына, е, е, е!
Но нельзя рябине к дубу перебраться
Знать ей, сиротине, век одной качаться
Что стоишь, качаясь, тонкая рябина
Головой склоняясь до самого тына?
