Темнеет кровля декабря Под звон полуночных штормов Да ты не спрашивай меня Лишь только дай мне кров
На сапогах твердеет грязь И как последним быть из нас? И тянет черепицы скрип Из горла медный хрип
И он говорит ей — сестра, я слишком давно на этой войне Когда вы пьете это ваше вино, я нёбом чувствую кровь Eй хватает и серебра, и стали, и соли, и гари огней И наши парни лежат в траншеях под гусеницами облаков
Так вышло — я еще живой Или живой уже не я? Она не смотрит на него Исчадье декабря
А наша высадка в закат Была прекрасна и грозна Сейчас допью, пора назад Не забывай, война
И он говорит ей — сестра, я слишком давно на этой войне Когда вы пьете это ваше вино, я нёбом чувствую кровь Eй хватает и серебра, и стали, и соли, и гари огней И наши парни лежат в траншеях под гусеницами облаков
И еще он говорит ей — сестра, похоже, я не знаю ничего о войне Я до сих пор не постиг математику строя наших огненных кораблей А может, завтра я взгляну ей прямо в лицо и вдохну ее гнев И вместо меня останется дырка в небе или же дырка в земле
Так вот, он говорит ей — сестра, мне некуда, некуда возвращаться, кроме войны Спасибо, слушай, мне правда с тобою сегодня было тепло А под огнем не помнишь вкуса вина, но не знаешь вкуса вины... И он уходит обратно в ночь, тяжело подволакивая крыло