Я не знаю, как беду остановить.
Все под Богом – каждый просто хочет жить,
А старуха – саблезубая война –
Лезет в семьи и гранитит имена.
Будут всходы, все аукнется потом –
Наши дети вырастают под огнем.
Души взмокли, не унять слез матерей,
Брат на брата в сводках черных новостей.
Эти волки насыщаются бедой –
Кривотолки завладели головой.
Режут парус всех возвышенных идей,
Это градус, соль горящих площадей.
Будет время – обернемся, помолчим,
Помолиться будет должно всем живым.
Рваной раной сирота сидит весна.
В каждом доме, где закончилась война.
Лей елеем и раскручивай тиски.
Каждой шее – вдох ослабленной петли.
Белым небом, где архангелов полки,
Умоляю – всех спаси и сохрани!
Все под Богом – каждый просто хочет жить,
А старуха – саблезубая война –
Лезет в семьи и гранитит имена.
Будут всходы, все аукнется потом –
Наши дети вырастают под огнем.
Души взмокли, не унять слез матерей,
Брат на брата в сводках черных новостей.
Эти волки насыщаются бедой –
Кривотолки завладели головой.
Режут парус всех возвышенных идей,
Это градус, соль горящих площадей.
Будет время – обернемся, помолчим,
Помолиться будет должно всем живым.
Рваной раной сирота сидит весна.
В каждом доме, где закончилась война.
Лей елеем и раскручивай тиски.
Каждой шее – вдох ослабленной петли.
Белым небом, где архангелов полки,
Умоляю – всех спаси и сохрани!
