Это гимн просвещённой отчаянной жизни
Он про двери и пропасть черты
Это ритмы поминок и праздничной тризны
Где тоскуешь всё ещё ты
Мокрых серых прохожих пугливая стайка
Вспыхнув крыльями, скрылась во тьме
Я сквозь стены иду и в руках согреваю
То, что дорого, дорого мне
По земным и небесным скитаясь дорогам
Я храню эту каплю тепла
И пока она есть, я доволен немногим
Наша жизнь дорогая, светла
Умирают, кружась и смеясь, светотени
Разбиваясь о старый гранит
Я присел у воды на сырые ступени
Пусть тебя этот город хранит
Отражаются чёрной шеренгой-неволей
Колоннады - злой шёпот в глазах
Пресс титана сведён - море пота и соли
Мойка в мраморных белых узлах
Волн, несущихся мимо Авроры к закату
Где пространством скуля на цепи
Как к хозяину-богу к еде земле-брату
Рвётся небо к тебе подойти
Питер, на мне привычные к ходьбе ноги и старый свитер
Питер, моё тело вырвалось из берлоги, сползло с дивана
Послушать, как решётка Летнего сада кричит на ветру
Питер, здесь даже цари здесь когда-то вставали рано, бродить во главе парада
Питер, мне надоело бестолковье телеэкрана Ленин град, мать его, точка ру
Питер, Питер. Здесь уже с утра наступает вечер
Карамельные купола Спаса, расцветки моего матраса отражают
Милые сердцу уютные представления о рае
Но мне умирать нечем
Но мне умирать нечем. Не мы, Питер нас выбирает
Питер, Марсово поле, белые сны без соли
Питер, блокадник-кондитер, сыплющий чёрствые дольки счастья в голодные рты
У Вечного огня тени греют замёрзшие руки
Всклокоченные и непокорные бомжи, отражая звуки, становятся на колени и вспарывают животы
Банзай, Питер!
Питер, вязь монархических литер
Ещё продолжает быть
Sine me de me, без меня обо мне, Bitte
Стоит ли говорить?
Питер, старый больной репетитор
Утюжит дурные и буйные, недоразвитые мозги
Что через несколько лет прекращают мочиться в подъездах
И выступают на писательских съездах
Посланцы степей и туманов
Азиаты суровой зги
Он про двери и пропасть черты
Это ритмы поминок и праздничной тризны
Где тоскуешь всё ещё ты
Мокрых серых прохожих пугливая стайка
Вспыхнув крыльями, скрылась во тьме
Я сквозь стены иду и в руках согреваю
То, что дорого, дорого мне
По земным и небесным скитаясь дорогам
Я храню эту каплю тепла
И пока она есть, я доволен немногим
Наша жизнь дорогая, светла
Умирают, кружась и смеясь, светотени
Разбиваясь о старый гранит
Я присел у воды на сырые ступени
Пусть тебя этот город хранит
Отражаются чёрной шеренгой-неволей
Колоннады - злой шёпот в глазах
Пресс титана сведён - море пота и соли
Мойка в мраморных белых узлах
Волн, несущихся мимо Авроры к закату
Где пространством скуля на цепи
Как к хозяину-богу к еде земле-брату
Рвётся небо к тебе подойти
Питер, на мне привычные к ходьбе ноги и старый свитер
Питер, моё тело вырвалось из берлоги, сползло с дивана
Послушать, как решётка Летнего сада кричит на ветру
Питер, здесь даже цари здесь когда-то вставали рано, бродить во главе парада
Питер, мне надоело бестолковье телеэкрана Ленин град, мать его, точка ру
Питер, Питер. Здесь уже с утра наступает вечер
Карамельные купола Спаса, расцветки моего матраса отражают
Милые сердцу уютные представления о рае
Но мне умирать нечем
Но мне умирать нечем. Не мы, Питер нас выбирает
Питер, Марсово поле, белые сны без соли
Питер, блокадник-кондитер, сыплющий чёрствые дольки счастья в голодные рты
У Вечного огня тени греют замёрзшие руки
Всклокоченные и непокорные бомжи, отражая звуки, становятся на колени и вспарывают животы
Банзай, Питер!
Питер, вязь монархических литер
Ещё продолжает быть
Sine me de me, без меня обо мне, Bitte
Стоит ли говорить?
Питер, старый больной репетитор
Утюжит дурные и буйные, недоразвитые мозги
Что через несколько лет прекращают мочиться в подъездах
И выступают на писательских съездах
Посланцы степей и туманов
Азиаты суровой зги
